Этому не учили ни в школе, ни на индивидуальных занятиях. Кто в здравом уме будет искать собственную слабость? Айя не была уверена, что еще кто-либо из магов в состоянии обернуть свой дар против себя, но не собиралась прекращать эксперименты. Ведь Мейсон, несмотря на его гордыню и самовлюбленность, был прав – она опасна для окружающих.

Айя, поджав губы, подняла здоровую руку к лицу. На ладони появился тонкий черный огонек – причина страха Мейсона. Причина ненависти Глубины. Черный огонь, который стал причиной пожара. Она могла вызывать его по собственной воле после сильной боли и управлять им, пока сердце билось в бешеном ритме. Так Айя чувствовала каждую клеточку тела, каждую каплю странного дара, текущего по венам.

Только к тринадцати годам Айя поняла, что огонь, сорвавшийся с ее рук в ночь пожара, все еще был в ней. Он рвался наружу против ее воли, когда принцесса была зла, когда позволяла эмоциям брать над собой вверх. Она боялась рассказывать кому-либо. Поначалу думала, что избавится от этой силы, если будет контролировать свои эмоции, но вскоре поняла, что от этого мало толку. Черный огонь томился в ней, ища выход, и Айя решила возобладать над ним, подчинить себе, чтобы в будущем использовать эту силу лишь по собственному желанию.

Ей приходилось врать каждый день, скармливая взрослым байки о том, что проклятого огня больше нет: эта зараза, однажды завладев ее телом, исчезла, исчерпав свой источник. Ложь длиною в жизнь. Она пропадала в подземельях, а после лгала, что играла в саду или у реки, бегала к Мертвому морю, в порт, посмотреть на рыбацкие судна. Когда же в ее жизни появился Тео, Айя почти перестала заниматься, опасаясь, что он узнает о ее тайне. Поэтому принцесса иногда позволяла ему уезжать, чтобы спокойно спускаться в подземелье и вновь оставаться один на один с черным пламенем.

Огонек на ладони дрогнул, а потом стрелой вытянулся к потолку и, оторвавшись от руки, растворился по воле хозяйки. Пока что он покорялся ей лишь в малой доле, но Айя надеялась, что скоро получит полную власть над этой опасной силой. И если однажды настанет день, когда черное пламя все же выйдет из-под ее контроля, она сумеет обернуть его против себя. Обожженная рука тому свидетель.

* * *

Всеобщая суматоха была далеко не тем, чего хотелось принцессе на день Оновления. После пережитого праздник не вызывал у нее энтузиазма, и Айя впервые пожалела, что не может просто отказаться от традиционных поздравлений. В безобразии, бушующем в замке уже второй день, наследница без раздумий винила отца: он лично переложил праздничные хлопоты с плеч уставшей матери на воодушевленную няню, напоследок посоветовав ей не стесняться в расходах. Король не понимал, под чем подписывается, но Айя пришла к мысли, что в тот момент у него просто не хватало времени все хорошо обдумать. А теперь, когда замок тонул в цветах, а от гомона артистов, снующих по коридорам, закладывало уши, идти на попятную было поздно.

Гордая няня – и кто скажет, что ей почти восемьдесят? – подобно заправскому генералу, зорко следила за приготовлениями. Из дворца в сад непрерывным потоком тянулась вереница служанок, и каждая вынуждена была останавливаться, чтобы пройти инспекцию. Няня отчитывала девушек за несуществующие пылинки на натертых до блеска столовых приборах, и никто не смел ей возразить. Глаза пожилой женщины и без того горели нездоровым огнем. Айя в который раз убедилась, что любимая, но чуточку странная няня воспринимает торжество чересчур серьезно.

Выпутавшись из вороха цветных лент, которым не нашлось места в саду, орлиная дочь выбежала в холл в надежде найти более тихий уголок. Но чем дальше ноги несли принцессу, тем больше подтверждались ее опасения – в замке тишину можно было найти разве что в темницах. Мимо Айи, легко ступая по мягкому ковру, проплыла стайка разодетых фокусниц. Они так увлеклись разговором, что не заметили принцессу.

У массивных дверей, ведущих на улицу, показался еще один житель замка, которому тоже были не по душе толпы гостей, – начальник королевской стражи, зеленый на лицо с самого утра. Он поймал сутулого торговца и расспрашивал его прямо в проходе, мешая пройти грузчикам с большим сундуком в руках. Главный стражник то и дело махал перед лицом оробевшего собеседника измятым пергаментом. Айя не знала, кому сочувствовать больше: начальнику, который только недавно занял свой пост, или торговцу, чьего имени почему-то не оказалось в списке.

Ноги сами привели ее в сад, где в тени деревьев каламус накрывали длинный стол. Легкий ветер шевелил их цветущие кроны, и сиреневые лепестки опускались с веток на скатерть, вгоняя служанок в отчаяние. Девушки в белоснежных передниках смахивали их с тарелок на землю, сетуя на то, что в этом году гостей собирались кормить под открытым небом, а не в шатре. Айя подошла ближе, любуясь лепестками на столовых приборах. Цветение каламусов было кратким, только в самую жаркую неделю лета, и из года в год оно приходилось на день Оновления принцессы. Дочь короля облокотилась на ствол дерева, полной грудью вдыхая нежный цветочный аромат. Сиреневые лепестки падали ей на голову, плечи, скатывались по атласной юбке и устилали землю под ногами. Сравнив с ними оттенок своего платья, Айя догадалась, что именно у каламуса портнихи подсмотрели цвет ее праздничного наряда.

С лепестками в тарелках или без, сегодня никто из сотни высокородных гостей не должен был уйти голодным. В последние перед праздником дни на кухне без перерыва трудились десятки поваров, и принцесса подозревала, что им отдали приказ накормить не сотню, а тысячу людей. Даже для медвежьих защитников приготовили любимое лакомство – кашу из перетертых маралиевых корней, которой наполнили глубокие миски у выделенной для зверей площадки. Айя уже знала, что там соберутся не только мишки, но и самые маленькие дети монарших семей. Ведь кому будут интересны деревянные качели и приевшиеся фокусники, когда есть шанс забраться на сытого медведя? Помнится, Джонас во время празднеств только и ждал шанса сбежать от всевидящего родительского взгляда поближе к косолапым защитникам.

Принцесса открыла глаза. Имя Джонаса в голове прозвучало слишком громко.

«Нужно найти его сегодня вечером и объясниться», – решила наследница, устав от неопределенности, нависшей над их дружбой. Обижен он, зол или же не желает больше иметь с ней ничего общего – пусть скажет об этом сам, не прячась от нее, как от страшного зверя.

«Главное – встретиться», – пришла к выводу принцесса. А там уж она сделает все, чтобы не дать младшему Дракону вновь исчезнуть из ее жизни.

– Ваше Высочество, – окликнули ее, и принцесса обернулась. К Айе спешил Тео, и сегодня он уже не напоминал утопленника. Даже черные круги под глазами сошли – Айя всматривалась в лицо охранника чересчур долго, словно проверяя, действительно ли он идет на поправку.

– Королева подписала мое прошение. – Игнорируя изучающий взгляд принцессы, Тео протянул ей аккуратно сложенный конверт. Но Айя не торопилась его забирать. И так все понятно: сумку за плечом Долора сложно не заметить, да и свой темный костюм он успел сменить на простую дорожную одежду. Тео собирался вновь покинуть ее. Он рвался из замка при любой возможности, как будто там, за каменными стенами, его ждала настоящая жизнь.